Время скоротечно
С молниеносной быстротой оно стекает в вечность. И уносит с собой события, людей, их судьбы. Новые волны смыкаются над старыми – и всё! Если бы не человеческая память, мы бы теряли прошлое навсегда. Но память живет, осанна памяти! А еще людям, которые помнят и хранят ушедшее время. Алевтина Селиверстова из р.п.Вознесенское – одна из них. Педагог-филолог, она почти всю свою трудовую жизнь проработала в районном отделе образования. Но ее общение с коллегами не ограничивалось лишь служебными интересами. Оно было более глубоким, личным, со многими из учителей района она была дружна, восхищалась высоким нравственным потенциалом вознесенского учительства. Особенно в переломные моменты истории. Так появился на свет толстый рукописный альбом, посвященный 70-летию Победы в Великой Отечественной войне. В нем собран огромный фактический материал о педагогах – участниках Великой Отечественной войны. Многие воспоминания – из первых уст, когда фронтовики еще были в добром здравии. Есть в альбоме раздел "Детство, опаленное войной". Он о тех, кто не слышал звуков близкого боя, не вздрагивал от взрывов бомб и снарядов, не видел затянутых дымом рассветов и закатов. Но с самого малолетства они знали: где-то идет война. Война писала их детство. Холсты выходили суровыми, краски – скудными, но другого у них не было. В деревнях и селах, где по утрам мирно курились над трубами домов горьковатые дымы, где в апреле наперебой приветствовали весну горластые петухи и мычали, тоскуя о зеленых пастбищах, коровы, люди трудились, учились, ждали с фронтов весточки от уцелевших родных и оплакивали погибших. В ту пору детство могло быть только таким. Об этом расскажут отрывки из неизданной, к сожалению, книги Алевтины Селиверстовой, которые и составили тот самый альбом к 70-летию Великой Победы.
Дети войны
… Они впряглись в военное тягло, не зная наперед, каким долгим будет путь к победе. Они слышали, как воют матери, бабки над похоронками, знали как нагружать в стужу санки с дровами, какова цена свекольного чая, блюдца мороженого молока. Сначала они увидели, как уходили на фронт мужчины. Вот что пишет Анна Васильевна Еськина о том, как провожали на войну ее отца: "Перед отправкой он встал перед нами на колени, а мы все сидели на лавке. Наказывал нам слушаться мать, помогать ей и ждать его. Он обещал вернуться и принести в сумке голову Гитлера. Но в 1942 году мы получили похоронку. Мама овдовела в 28 лет, осталась одна с троими детьми. Я мало что понимала в утрате родного человека, запомнила только, как мама и бабушка заходились от крика и слез на полу".
…Память услужливо рисует картины деревенского труда. Вот какой она осталась в сознании Риммы Матвеевны Старостиной из с.Бутакова:
"На колхозных полях после уборки зерновых собирали колоски. Их "шелушили", толкли в ступах, получалась мука. По тем временам был силен закон "О пяти колосках". За сбор колосков судили. Мое детство было голодным и холодным. Около села не было леса, дров взять было негде. Печи топили соломой. Из соломы крутили жгуты и бросали их в печь. Но люди не жаловались, а надеялись, что кончится война и станет легче жить".
Село Мотызлей, родина доброй памяти Евгения Григорьевича Еськина, стояло в окружении лесов. Однако суп в чашке, которую каждый день ставила на стол мать, не был ни гуще, ни наваристей. Уместно привести строки из его воспоминаний.
"В мои обязанности входило ежедневно тереть картошку на терке "в чулане" (на кухне). В связи с тем, что я левша, приходилось тереть ее левой рукой. Эта рука постоянно была в ссадинах, особенно большой и указательный пальцы. Измельченную картофельную массу укладывали под пресс, тяжелый камень – валун. Из мешочка, куда помещали тертую картошку, вытекала светлая жидкость, которая через некоторое время давала осадку, – крахмал. Он высушивался, а затем использовался для выпечки булочек, которые у нас назывались "выхватками". Булочки получались пышными, румяными. Такую свежесть они сохраняли два-три дня. Поэтому мама старалась быстрее с ними добраться до г.Выксы или до Мурома и продать их. Ржаная мука, которая добавлялась в картофель, доставалась с определенными трудностями. Мы ходили на колхозное поле, чтобы набрать колосков, оставшихся после жатвы. Но и это законом запрещалось. Если попадешься с колосками местному начальству, то они в лучшем случае их отберут, а в худшем – отдадут под суд, за что будет обеспечено пять-семь лет тюрьмы. Когда благополучно приносили в дом колоски, в семье была большая радость…".
В память Василия Андреевича Базова из с.Аламасова врезалось, как зимой в выходные дни на санках он ездил в лес за дровами за три-пять километров от села. Его уже нет на земле, а зарубки на сердце, выплеснувшиеся в рассказ, остались… Дрова надо было нарубить топором, уложить на санки, увязать, чтобы они не разваливались. И это ещё полбеды. А беда – когда санки с дровами надо было поднимать в гору. Приходилось становиться на колени и подтаскивать санки к себе. И так – пока санки не окажутся наверху горы. Возницам было от 9 до 14 лет. Часто – полуголодным.
Римма Матвеевна Старостина очень подробно описывает меню лихолетья.
"Ели всё, что было съедобным. Собирали ягоды и грибы. Чаще всего опята, не те, что растут в лесу на пнях, а те, что высыпают на лугах в месте выпаса свиней. На колхозных полях, на местах навозных куч, росли "кукушки", их тоже ели. Собирали луговой лук. Весной, когда расступалась земля, подбирали гнилую картошку. Из нее пекли крахмальные блины. От них очень пахло гнилью. Из нее же, перемешав с семенами конёвника (конского щавеля), выпекали хлеб и лепешки. Их называли выдирушки или тутошки.
В школу еду брали с собой – картошку и соленые огурцы. Детям всегда хотелось сладкого. И им "на десерт" варили красную свеклу, нарезали и сушили. Она заменяла сахар, с ней все пили чай. Ещё была "кулага" – каша из муки, воды и сушеных яблок. Такой едой все были довольны".
Послесловие
Люди военного и послевоенного поколения жили бедно и трудно. Много и тяжело работали. Но они ничего в своих судьбах не откладывали на потом. Не боялись радоваться. Пели, плясали, дружили, влюблялись, женились и рожали детей. Это темы наших следующих публикаций. Пока же мы закроем окошко в прошлое, в ту пору, когда над сельской Россией вставали по утрам и гасли по вечерам нежные малиновые зори, всходило солнце и освещало небогатый, но прекрасный мир вокруг. И этот мир знал, что где-то идет война. И, не надевая на себя тогу мучеников, упорно и терпеливо своими преодолением и трудами, люди приближали другое утро – победное.