Из 49 лет моего трудового стажа 42 отданы работе в редакции газеты "Наша жизнь" (до 1991 года – "Колхозный путь"), в том числе 29 лет – в должности
её главного редактора. В молодости преподавал русский язык и литературу в школах Сергачского
и Сеченовского районов нашей области и Суморьевской средней. Был комсомольским и партийным работником. А ещё имею "корочки" плотника-бетонщика III разряда, выданные трестом "СаратовГЭСстрой". То была работа в студенческом строительном отряде.
По путёвке комсомола
В истории Ленинского комсомола особое место отводится стройотрядовскому движению, зародившемуся в Советском Союзе в конце пятидесятых годов прошлого столетия и охватившему все вузы страны в шестидесятые-семидесятые. В СССР царил небывалый трудовой подъём. Началось масштабное освоение сибирских недр. Одна за другой объявлялись Всесоюзные ударные комсомольские стройки. Молодёжь рвалась туда. Ехали "за туманом и за запахом тайги". В рабочих руках остро нуждалась и наша глубинка.
Поступив в Арзамасский государственный педагогический институт имени А.П.Гайдара, после первого курса попросился в стройотряд, отправлявшийся в Иркутскую область. Увы, отказали! До 18 лет не хватает девяти месяцев. Бойцом отряда "Гайдаровец-69" стал после второго курса. Заморышей не брали. Требовалось выжать двухпудовку одной рукой хотя бы раз.
Получаю комсомольскую путёвку – и в дорогу. Едем в Чкаловский район Горьковской области. Наш подряд – колхозный зерносклад с крытым током.
Глаза боятся, руки делают
Начинаем с нуля. В колхозе, чья центральная усадьба находится в селе Белом, ни самосвалов, ни "Беларуси" с навесным ковшом-копателем, ни простейшего подъёмного крана. Лопаты – в руки, и, как гуляла шутка, бери больше, кидай дальше, пока летит – отдыхай. Песок для заливки фундамента и кирпичной кладки бросаем в кузов грузовика лопатами, ими же потом сбрасываем на объекте.
Траншея, тянущаяся на много метров по периметру будущего основного здания, готова на другой день. Так же спорилось дело, когда взялись бутить её камнем-известняком и заливать цементным раствором. На глазах стали расти кирпичные стены.
Рабочий день – с семи утра до восьми вечера. На первом общем построении приказано: чтобы никаких стычек с местной молодёжью, вести себя достойно. Любителей сачкануть командир Геннадий Подгайнев предупреждает: "Запишем коэффициент". Всем понятно, что сиё означает. Трудяги получат зарплату размером в одну условную единицу, а те, кто к работе с прохладцей, – по 0,9 или даже 0,8. Забегая вперёд, замечу, что среди бойцов стройотряда не было ни одного "коэффициентщика". За два месяца объявили только один выходной с поездкой на Волгу.
Довелось встать к кузнечному горну. Это когда нас с Виталием Козловым послали в допотопную колхозную кузницу гнуть полосы трёхмиллиметровой толщины железа. Напарник широкоплеч, на полголовы выше меня. Раскалив заготовки добела, машем кувалдой попеременно.
С ним же ставим рекорды по переноске тяжестей. В правилах по охране труда, конечно же, записано, какого веса груз можно переносить. Кладём на носилки 16 силикатных кирпичей. Это
80 кг. Вполне приемлемо. А если 20 штук? Тоже можно, правда, в коленках подрагивает и заднего пошатывает. А 25? Едва-едва подняв, успели пройти с десяток шагов, как раздаётся треск. Горе-экспериментаторы берутся сколачивать новые носилки.
С мастерком и песней
Пришёл черёд обрешётки. Даже те, кто дома и молоток в руках не держал, наловчились загонять гвоздь "на семьдесят" с третьего удара. Как-то так увлёкся, что, махая молотком, не глядя, умудрился пришпандорить гвоздём штанину. Отодрали гвоздодёром.
В Бубнове, где мы нашли временное пристанище в школьном интернате, был даже свой клуб, где наши ребята, умеющие перебирать на гитаре струны и обладающие сносным музыкальным слухом, ставят концерт. В крохотном зальчике собралась едва ли не вся деревня.
Наш объект готов. На фронтоне красным кирпичом выложено: "АГПИ 1969" (аббревиатура вуза и год постройки).
Колхозный председатель находит применение рабочей силе в других местах. Успеваем залить фундамент и выложить цоколь и ещё с десяток рядов кладки на будущем клубе в Белом.
Приезжает на ГАЗовском "козлике" его коллега из соседнего колхоза: "Выручайте! Своих мужиков нет. Со дня на день зерно пойдёт от комбайнов. Не на землю же сыпать". Отобрав человек шесть, командир приказывает (как в армии): "Выезжаете после обеда. В отряд не возвращаться, пока не зальёте площадку".
Самый ходовой инструмент при этом – БСЛ-16. С нашего сленга расшифровывается: большая совковая лопата грузоподъёмностью 16 килограммов. Авральную работу завершаем при свете прожекторов. На том же "козлике" прибываем домой в первом часу ночи.
Запомнилась командировка в Ясную Поляну. Нет, не в ту, где дражайшая половина графа Толстого в который уже раз переписывала будущие страницы "Анны Карениной". Была такая и в Чкаловском районе. Имела даже статус села, о чём свидетельствовала полуразрушенная церковь, но к тому времени начисто обезлюдела. Остался лишь обветшавший свинарник, где нас, с десяток парней, и разместили на постой. Свинарки приходят на работу из окрестных деревушек. "Гайдаровцы" приступают к возведению нового жилища для хрюшек, только уже кирпичного.
Дубасим кувалдами по толстым стальным клиньям, чтобы расколоть неприподъёмные каменюки. А церковная кладка известно какая. Ночью похрапываем на расстелённых на дощатом полу тюфяках под хрюканье и "ароматы", идущие из-за хлипкой перегородки.
Тимуровцы поневоле
Пришла пора делать твёрдое покрытие на зернотоку в Бубнове. Опять песок, цемент, щебень… Хоть бы дождичек прошёл, можно отдышаться от каторжной работы. Бог, видать, услышал наши мольбы. Хлынуло с неба. Все работы приостановлены. Идём в отряд. И дёрнул же чёрт нас с Виталькой сорвать в ладошку по десятку ягод малины. Они, перевесившись через частокол, так аппетитно ласкали взор, что рука сама протянулась. Рядом – ни души, в окошке вроде бы тоже никого не видно.
Минут через десять приковыляла в отряд бабка: "Кто-то из ваших у меня всю малину оборвал". Чего скрываться, с повинной головой плетёмся исполнять её наказ. Надо испилить на дрова с десяток старых брёвен. Выносит ржавую двуручку, которая к тому же давно не видала развода. Нет, надо бежать за своей.
В отряде была кинокамера. Оператор заснял наше усердие. Кадры-то выигрышные! И вставил их в итоговый фильм-рассказ об ударных делах "Гайдаровца-69". Голос за кадром сообщал, что бойцы работали в поте лица не только на своих объектах, но и охотно помогали местному населению. Как истинные тимуровцы!
А бабушке до того понравилось понукать нами, что заводит разговор о пошатнувшейся изгороди, дескать, поправить бы надо, что и сделали через пару дней, получив в награду по кружке козьего молока. Инцидент, как говорится, исчерпан.
Можно и шикануть
Пришло время окончательного расчёта. Получил "чистыми" на руки, за вычетом подоходного налога, трат на питание и другие нужды, 550 рублей. Почти 20 месячных стипендий!
Когда прибыл с ними в свои Три Овражка, в посёлке не могли поверить. Переспрашивали: "Это старыми или новыми?". После денежной реформы 1961 года, когда прежняя тысяча стала сотней, такой вопрос звучал в народе ещё несколько лет. Наши мужики, уезжавшие в "Молотовскую" дрова рубить, привозили домой по 200-250 рублей; платили им по рублю за кубометр древесины.
Почувствовав себя Рокфелле-рами, с Лёхой Башиным рванули "прибарахлиться" в Ригу. Туда и обратно – на самолёте, чтобы меньше лекций пропустить. В аэропорты и оттуда по прилёте – только на такси. Шиковать так шиковать!
Даже попали
в "Гренаду"
Прямо скажу: не только возможность хорошего заработка толкала нас в поездки. Иные из ребят и без того были прилично обеспечены. Хотелось проверить себя: на что ты способен, под силу тебе тяжёлое дело? Может, и прозвучит высокопарно, но толкало чувство долга. Мы были молоды, были одержимы желанием сделать что-то полезное, хотели каких-то свершений.
Многие бойцы стройотряда даже с какой-то гордостью щеголяли в своих полувоенного образца форменных рубашках с яркими шевронами на рукаве по улице, с комсомольскими значками на груди. Среди студенчества это была особая каста.
Находясь под Чкаловском, мы ждали и охотно читали целевую страницу "Гренада", выходившую по средам в "Ленинской смене". В ней рассказывалось о стройках, об отрядах, которых в области был не один десяток. По-хорошему завидовали им. У них объекты были на слуху, не в пример нашему свинарнику. "Гайдаровец" лишь однажды вскользь упомянули по какому-то поводу в "Гренаде". Но и такое внимание областной прессы нас окрылило!
Время большого бетона
На следующее лето наш отряд поступает в распоряжение "СаратовГЭСстроя". Теплоход "Урицкий" доставил бойцов до г.Балаково, где построена Саратовская ГЭС. Сходим по трапу ранним утром. Кажется, еще шести не было. Выстроенный на причале духовой оркестр встречает нас, как национальных героев, бравурной музыкой. Звучат пафосные речи.
Нам предстоит работать на реке Большой Иргиз, где начинается строительство большого водохранилища, нужного для орошения сельскохозяйственных угодий. Когда-то здесь со своими лихими конниками воевал Чапаев.
С вознесенцем Олегом Орешниковым были поражены, сколько много водится на каменных отмелях реки раков. За 10-15 минут ведро полно членистоногих.
Берёмся за берегоукрепительные работы. После того, как вырубили деревья и кустарник, надо копать шурфы под пнями. Прибывшие взрывотехники исправно делают своё дело. Взрывы грохочут, как на войне.
Бойцы перевязали не один десяток километров стальной арматуры, сколотили множество дощатых щитов. Мой земляк Николай Горбунов стал заправским сварщиком.
И пошёл большой бетон. Требованиями по охране труда наверняка предусмотрено работать с глубинным вибратором, скажем, 20-30 минут, а потом отдыхай. Не выключаем часами, так что, прибыв в столовую, с трудом подносишь ко рту ложку с супом, рука продолжает трястись, как у последнего алкаша.
Тот же жёсткий распорядок. Работаем в две смены. Одна вкалывет днём с восьми до восьми, в ночную – тоже с восьми до восьми. В городке, где установлены палатки, по-военному строго. Подъем по сигналу трубы. Никакого спиртного и в помине не было.
О днях напряжённой работы мне не так давно напомнил Валера Блинов. По областному телевидению прошёл короткий сюжет с моим участием. Давал интервью о книгах, которые написал. Он смотрел, разыскал мой сотовый. Тот самый Валерка, с кем в ночную уплотняли вибраторами метровой толщины слой бетона.
Рассказывает, что по распределению отработал три года в Калмыкии, вернулся в родной Арзамас, много лет возглавлял городской отдел народного образования. Как бы мимоходом заметил, что сын работает в Администрации Президента РФ. Рад за тебя, Валерий Степанович, мой старый приятель.
Жизнь раскидала бойцов арзамасских студенческих строительных отрядов 1969 и 1970 годов по городам и весям. Иные уже ушли из жизни. Другим наверняка памятны дни нашей комсомольской юности.